Василий Андреевич Караулов родился в 1854 году. По окончании витебской гимназии он поступил в киевский университет, где, примкнув к партии "Народной воли", принял деятельное участие в пропаганде её идей среди рабочих и крестьян. Четвертого марта 1884 года Караулов был арестован, на основании агентурных сведений его судили как террориста по 249-й статье улож. о наказаниях, карающей смертной казнью. Несмотря, однако; на все старания жандармского управления, доказать участие Караулова и его товарищей в террористических выступлениях не удалось, и в ноябре того же 1884 г. Караулов был присуждён военным судом к четырем годам каторжных работ.
Каторгу Василию Андреевичу пришлось отбывать в Шлиссельбуржской крепости. Он вошел туда № 37 и, по словам своего современника по заточению М.В. Новорусского, был единственным краткосрочным в этой тюрьме, предназначенной для "тяжких преступников". Плеве и Д. Толстой тогда нашли, что приговор суда по отношению к Караулову был слишком мягок и Шлиссельбургом они "исправляли недостатки военной юстиции".
Через четыре года Василий Андреевич был отправлен в Сибирь "и с бритой головой и с кандалами на ногах мерил бесконечную Владимирку". В Сибири его поселили сначала в отдаленных местах Енисейской губернии, а затем в Красноярске. Амнистия 1905 г. вернула Караулову все права, и он вновь отдается общественной деятельности. Во все избирательные периоды перед созывом Государственной думы он был выборщиком и выступал кандидатом партии народной свободы. В думу попал только при третьих выборах.
И вот тут начинает обнаруживаться сила его убеждений в борьбе со злом и несправедливостью, проявляемыми сильными по отношению к слабым. Василий Андреевич защищал самое дорогое право человеческого духа: на свободу совести, право каждого человека, право народа исповедывать свою религию, чтить своего бога так, как подсказывает ему его внутреннее чувство. Но вместе с тем, это был и глубоко религиозный человек. Быть может, религиозное чувство развилось в нем именно под влиянием тяжелых испытаний, выпавших на его долю. Во всяком случае, отстаивать религиозную свободу так, как отстаивал ее Караулов, можно только будучи самому глубоко верующим человеком.
И смерть его отзывается болью в сердцах миллионов угнетаемых и унижаемых именно за веру, за право своей совести исповедовать то учение, какое она признает истинным.
У счастливого недруги мрут,
У несчастного друг умирает:
Но потеряли не только они. Та самая Дума, что так часто терзала его больные нервы, не найдет ему заместителя. Перед его искренностью склонялись и естественные его противники. И у гроба на панихиде стояли представители всех партий, явились Пуришкевич и Шульгин.
Пройдет время и то, за что боролся и чего желал Василий Андреевич всей силою своей души, получит осуществление. Без веры в это еще тяжелее была бы утрата таких борцов.
На будущем памятнике, какой воздвигнет общество на могиле Василия Андреевича, мы прочтем то, что он сам сказал о себе с трибуны депутату в рясе в ответ на упреки в прошлом. Эти слова нельзя забыть, они должны перейти в потомство:
"Да, почтенный отец, я был каторжным и с бритой головой и с кандалами на ногах я мерил бесконечную Владимирку за то, что смел желать и говорить, чтобы вы заседали в этой палате: За желание изменить не насильственными средствами государственный строй я был судим военным судом, осужден, лишен всех прав состояния и приговорен к каторге: И то, что я был каторжным, составляет гордость мою на всю мою жизнь: В той могучей волне, которая вынесла нас в эту залу, есть и моя капля крови, и моя капля слез. Она мала и незаметна, но я знаю, что она есть, и этого достаточно, чтобы оправдать мое существование перед Богом и перед людьми":
С. Иванчина-Писарева.
|
